Принято считать, что эпоха европейского колониализма официально завершилась после Первой мировой войны, а оставшиеся колониальные империи перестали расширяться, дожидаясь своего распада в 1950-х. В этой статье мы рассмотрим одну из последних в истории классических колониальных войн, в которой европейская техника и тактика взяла верх над отвагой и жестокостью туземцев.
Земля, разоренная султанами
На протяжении многих столетий Марокко управлялось султанами — мусульманскими аналогами королей. Прочная монархическая власть, относительно развитая дипломатия и грозное войско помогли этой стране пережить первые две волны европейского империализма, заручившись поддержкой большинства великих держав. Впрочем, эти же великие державы откусывали от страны кусок за куском, пока в 1912 году она окончательно не стала протекторатом Испании и Франции. Виной тому безволие последних султанов, постепенно отдававших свою страну на растерзание в обмен на щедрые посулы.
Страна разбойников, налетчиков и горцев
В наше время считается, что потенциал Марокко как колонии был несколько переоценен. Несмотря на наличие ряда плодородных регионов и полезных ископаемых, большая часть страны была покрыта горными массивами. В скалистых горах Марокко обитали кровожадные горцы, чьим единственным доходом был сбыт товаров, украденных у европейцев. Эти люди питались за счет провианта, похищенного у испанцев и французов, и в определенный момент смогли перерезать единственную дорогу, связывающую Марокко с французским с Алжиром. Когда нашелся лидер, сумевший объединить разрозненные горские племена, война была предрешена. И она началась незамедлительно.
Роковое восстание
Вождь горцев Абд-эль Керим решил организовать мятеж как против испанских «оккупантов», так и против лояльного им султанского правительства. Кульминацией восстания стала битва при Анвале, в которой было убито несколько тысяч человек, захвачено столько же винтовок и 400 артиллерийских орудий. Тогда же Керимом была провозглашена Рифская республика, а огромное количество захваченного оружия позволило горцам создать полноценную национальную армию.
Положение испанцев было отчаянным. Единственное превосходство, которое они имели перед горцами — это авиация и флот, практически бесполезные для войны со скрывающимися в горах туземцами. Французы поначалу поддерживали последних, надеясь сделать Керима своим клиентом и через него распространить собственную власть на всё Марокко. Но когда вождь горцев провозгласил, что хочет под своей властью объединить не только Марокко, но и Алжир, французы поняли, что не на того поставили. И тут же бросились помогать испанцам — своим давним конкурентам по колонизации Северной Африки.
Франция наносит удар
Своей тактикой и повадками марокканцы очень напоминали чеченских сепаратистов образца 1995 года. Они тоже умели пользоваться современной техникой и оружием, но в душе оставались кровожадными дикарями, привыкшими нападать со спины, обезглавливая и уродуя тела противников. К слову, обращению с оружием их обучали многочисленные испанские дезертиры, обескураженные и деморализованные отчаянной жестокостью горцев. Злые языки поговаривают, что эта война была выиграна доблестными хуанами лишь благодаря французской помощи.
Ситуация несколько обострилась 13 апреля 1925 года, когда Керим отдал своим подчиненным приказ атаковать французские порты и разорять поселения французских колонистов.
Правительство республики было взбешено не на шутку. Тут же подоспели бравые галльские летчики, быстро вспомнившие славные дни Первой мировой войны, когда им приходилось забрасывать бомбами наступающих германских солдат. Десятки новейших французских бомбардировщиков принялись тщательно утюжить марокканские поселения, отправляя на тот свет как рифских головорезов, так и их женщин с детьми. Это был симметричный ответ на резню, ранее учиненную рифцами в испанских и французских поселениях.
К сентябрю того же года на помощь подоспели и сухопутные силы под командованием Анри Петена, успевшего покрыть себя славой во время легендарной Верденской мясорубки. Участие в Рифской войне превратилось в последний триумф старого маршала перед тем, как в 1940 году он объединится с Гитлером и войдет в историю в качестве национального предателя.
Победа приходит с воздуха
Французская авиация показала себя просто блестяще. Многофункциональные «Фарманы» и «Бреге-XIV» играли роль бомбардировщиков, штурмовиков и транспортных самолетов, поочерёдно то посыпая врагов бомбами, то доставляя им щедрые посылочки в виде вооруженных до зубов французских вояк. Об эффективности республиканской авиации говорит хотя бы тот факт, что во время налета дюжины самолетов на одну только деревню Бени-Зеруаль на тот свет отправилось более 800 марокканцев. Из-за широкомасштабного воздушного террора, устроенного французами, запуганным горцам пришлось действовать исключительно по ночам.
Ядовитый подарок из прошлого
После того как французы подарили испанским союзникам массивный бомбардировщик «Фарман Голиаф», находчивые хуаны решили с его помощью избавиться от старых залежей иприта, доставшихся нейтральной Испании от французов (в качестве напоминания о войне, которую жители Пиреней благополучно избежали). Однако концентрации иприта не хватило для того, чтобы разом перетравить всю керимовскую армию, что заставило испанский генштаб несколько взгрустнуть.
Однако благодаря чудесному газу в рифских поселениях была создана атмосфера страха и безысходности, вызванная чрезвычайно высокой смертностью местных жителей, которым хватило даже незначительной концентрации токсичного вещества. Видя страдания своего народа, Керим, еще недавно мечтавший о собственной мусульманской империи, принялся молить о мире. И он его получил.
Победа цивилизации
Рифская война стала очередным примером того, как изобретательность европейцев победила отвагу и жестокость покоренных ими народов. Конечный итог войны вполне тянет на хэппи-энд: горцы были загнаны обратно в горы, Марокко было благополучно разделено между Францией и Испанией, а Керим отправился в долгую ссылку, из которой вернулся лишь после Второй мировой войны, во время которой негласно поддерживал нацистскую Германию. Но это уже совсем другая история.
